Я, наверное, из числа немногих, которые еще могут обращаться к Лидии Михайловне Лотман ее уменьшительным и, вероятно, детским именем — Лидочка....
Наше знакомство началось так давно, что мне самому не верится — в 1934 году, в группе русистов ЛИФЛИ, вскоре ставшей законной частью филологического факультета ЛГУ имени А. С. Бубнова, тогда еще не уничтоженного.
Чем тогда поражала нас Лидочка? Во-первых, своей красотой, которой я и сейчас любуюсь на фотографиях того времени, и, во-вторых, милой, еще школьнической привычкой высказываться, не дожидаясь вопроса преподавателя. Нас, бывших на несколько лет старше, эта ее повадка очень смешила и забавляла. Но скоро Лидочка от нее освободилась.
Теперь, оглядываясь на прошлое, которое нами прожито, я иногда удивляюсь, как обстоятельства, иногда исторические, иногда намеренно враждебные, разделявшие нас на тысячах километров и «горы времени» (как говорил Маяковский), не смогли помешать нашей взаимной симпатии и дружбе. Объединяло нас, прежде всего, общее чувство преданности науке, как мы оба ее сходным образом понимали. До сих пор помню наши совместные заседания в секторе новой литературы ИРЛИ (Пушкинского Дома) и дружные насмешки над его руководством.
Еще лучше и праздничнее вспоминается наше совместное проживание на даче в Зеленогорске и споры Лидии Михайловны с моей женой, Руфью Александровной, об отношении к супружеской свободе. А интереснее всего тогда было слушать в изложении Лидии Михайловны содержание ее будущих книг — о Фете и Тургеневе.
И тут возникает наш отъезд в Израиль, который, как тогда казалось, навсегда порывает все отношения с российскими друзьями... Но как только, после 1989 года, стала возможна связь, а затем и взаимные поездки — мы снова вернулись к нашим очень теплым дружеским отношениям.
Годы сказываются на всех нас, но Лидия Михайловна мужественно выполняет свою миссию — хранителя прошлого, участницей которого, и очень деятельной, она была.
Пожелаю ей сил и здоровья,
так необходимого на пороге ее десятого десятилетия жизни!
Илья Серман